ПИСЬМА К Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ
1. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 10 февраля 1860 г. Петербург
Вторник 10-го февр.
Любезный Федор Михайловичь,
Я сегодня приехал из Москвы — и привез Вам от Оcновского 600 р. сер. — которые находятся у меня — и за которыми прошу Вас зайти — так как я занемог и выдти не могу. Дружески жму вам руку и остаюсь преданный Вам
Ив. Тургенев.
2. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 6 сентября 1861 г. Петербург
Середа, 6-го Сент. 61.
Любезнейший Федор Михайловичь — позвольте Вам рекомендовать подателя этого письма Г-на Венецкого, автора помещенных в Библиотеке для чтения рассказов: "Война и Плен". — Он еще очень молод — как Вы увидите и желал бы работать. У него кое-что начато. Я уверен что Вы примете его радушно и ласково и протянете ему руку, — которая так нужна на первых порах.
Будьте здоровы — и до свиданья.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
3. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 16—28 октября 1861 г. Париж.
Париж 16-го/28 Окт. 1861.
Любезнейший Федор Михайловичь, позвольте Вас попросить высылать мне — буде возможно — и на мой счет, разумеется, книжки Вашего журнала, начиная с Сентябрской, — сюда, по следующему адрессу: rue de Rivoli, 210 — (Я вас прошу, чтобы это было независимо от книжек высылаемых мне в деревню).
Очень бы Вы меня одолжили. —
Известите меня так же о Вашем здоровьи и о том, что поделывают наши знакомые... Я живу здесь помаленьку — и, разумеется, часто думаю о Петербурге.
На днях я принялся за повесть, которая должна быть помещена у Вас. Если ничего не помешает, я надеюсь ее кончить к новому году. — Но могут встретиться затруднения внутренние и внешние — будем надеяться, что все пойдет хорошо. —
Дружески жму Вам руку и остаюсь
преданный Вам
Ив. Тургенев.
4. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 30 октября — 11 ноября 1861 г. Париж.
Париж 30-го Окт./11-го Нояб. 1861.
Любезнейший Федор Михайловичь — прежде всего извините меня, что я на Ваше большое письмо отвечаю на таком лоскутке; — времени решительно нет, хотя я ничего особенного не делаю. — Во-первых — спасибо и за письмо и за обещание прислать Время, которое я жду с нетерпеньем; во-вторых, должен сказать Вам, что моя повесть, по причинам внутренним и внешним, явится не скоро в Русском Вестнике, во всяком случае не прежде возвращения моего в Россию — весной — а может быть совсем не явится. — Последнее даже вероятнее. — Современник плюется и сознательно лжет: но ведь это не в первый раз. — У меня письмо от Некрасова писанное в начале этого года, в котором он мне делает самые блестящие предложения — я ему отвечал что сотрудником Современника более не буду — ну и выходит что надо сказать публике что меня прогнали. Это все ничтожно и не стоит внимания. Это останется ничтожным, даже если Добролюбов меня совсем доканает — ибо что такое я, что такое — отдельное лицо? — Повесть, назначенная для Времени не подвинулась в эти последние дни, много других мыслей — (не литературных) вертелось у меня в голове... Но я либо ничего не буду писать или напишу эту вещь для вас. — А писать ее хочется.
Ваше письмо тем более меня обрадовало, что вот уже несколько недель, как обычные мои корреспонденты из Петербурга замолкли. Пожалуйста, будемте и вперед подавать весть друг другу, — Вы не можете сомневаться в искреннем участии, которое я принимаю в вас, в вашем журнале — и во всем что до вас касается. О содержании моей повести (для Р<усского> В<естника>) говорить в письме невозможно; главное лицо представляется выраженьем новейшей нашей современности — и так как она сама недавно выразилась довольно безобразно — то литературе остается до времени помолчать.
Поклонитесь от меня Полонскому и всем добрым приятелям. — Передайте мое почтение Вашей жене. Желаю Вам здоровья и всего хорошего.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
Р. S. Сей час прочел стихотворение Вяземского в Русском Вестнике. — Экая мерзость! — Нет, видно кроме Вашего журнала нигде участвовать нельзя.
5. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 26 декабря 1861 г. — 7 января 1862 г. Париж.
Париж 26-го Дек. 1861/7-го Янв. 1862
Любезнейший Федор Михайловичь, Ваше письмо меня очень удивило. — Вы как будто вычитали из моего письма что я приписывал Вам распространение слуха о моей повести — а мне это и в голову не приходило — как же мог подобный намек попасть в мое письмо? — И как будто нужно искать особого объясненья всякой сплетне: — она царствует в нашей литературе, преимущественно на задних дворах, где издаются "Книжные Вестники" и т. д. — Впрочем все дело не представляет никакой важности: мне жаль только что оно могло обеспокоить и Вас и Каткова. — Боюсь я как бы читатели, по прочтении "Отцов и Детей" — не сказали: Из чего они хлопотали? — Словом я по многим причинам хотел отложить печатание до весны; но купец настойчиво требует запроданный товар — нечего делать — приходится его спускать tel quel.
Чрезвычайно меня интересует "Минин" Островского; пожалуйста, сообщите мне Ваше впечатление. — Новая смелая попытка! — Дай бог чтобы она увенчалась успехом! — Но если даже и будет неудача, я все-таки уверен что неудача Островского может быть интереснее удачи многих других. — Поклонитесь ему от меня.
Повесть, назначенная для Времени — подвинулась в последнее время — и я имею твердую надежду что она будет готова ко 2-му Nомеру; но ведь Вы сами знаете — дело это прихотливое.
Очень Вам благодарен за присылку 2 N-в Времени, которые я читаю с большим удовольствием. — Особенно — Ваши записки из Мертвого Дома. Картина бани просто Дантовская — и в Ваших характеристиках разных лиц (напр. Петров) — много тонкой и верной психологии. — Радуюсь искренне успеху Вашего журнала — и повторяю, готов ему содействовать всячески. — Поклонитесь Вашей жене и всем приятелям.
Дружески жму Вам руку.
Преданный Ив. Тургенев.
6. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 2—14 марта 1862 г. Париж.
Париж 2/14 Марта 62.
Любезнейший Федор Михайловичь, мне бог знает как давно следовало отвечать Вам — но видите ли я и теперь беру маленький листик бумаги: лень великая — да и сказать почти нечего. — Никогда еще жизнь не утекала так скоро и бесследно для меня, как в эти последние два месяца. — Я почти ничего не работал, мало читал, никуда не выезжал — чорт знает что такое! Повесть моя едва подвигается — так что раньше моего возвращения в Россию (в Апреле) навряд ли будет готова. — На днях я прочел "Минина" — и говоря по совести — остался холоден. Стихи удивительные, язык прекрасный — но где жизнь, разнообразие и движение каждого характера, где драма, где История наконец? — Я совсем другого ожидал от Островского — я никак не думал, что и он станет вытягивать каждый характер в одну струнку. Есть места чудесные — надо всем произведением веет чем-то чистым, Русским, мягким — но этого мало — особенно от Островского этого мало. Я все поджидаю присылки 1-го Nомера "Времени". — Говорят — на все журналы подписка плохая: надеюсь что это не распространяется на "Время". — Бедный Панаев умер... Я пожалел о нем, как о старом товарище. — Какой он казался здоровый... и аневризм! — Все мы под богом ходим. — Когда <из> Вы получите это письмо, вероятно моя повесть будет уже в Петербурге. Прочтите и скажите свое мнение с полной искренностью. — Я ожидаю неуспеха, чтобы не сказать более — и это не есть "забегание вперед" — а довольно ясное сознание основанное на положительных данных. — Я знаю, чего я хотел — и начинаю чувствовать что взял задачу не по силам; но учить кого бы то ни было мне в голову не приходило. Не до того было. А за сим желаю Вам всего хорошего, кланяюсь Вашей жене, всем приятелям и дружески жму Вам руку.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
7. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 30 (18) марта 1862 г. Париж.
30/18-го Марта 62 Париж Rue de Rivoli, 210
Любезнейший Федор Михайловичь, мне нечего говорить Вам до какой степени обрадовал меня Ваш отзыв об "Отцах и Детях". — Тут дело не в удовлетворении самолюбия, а в удостоверении, что ты, стало быть, не ошибся и не совсем промахнулся — и труд не пропал даром. — Это было тем более важно для меня, что люди, которым я очень верю (я не говорю о Колбасине) серьезно советывали мне бросить мою работу в огонь — и еще на днях Писемский (но это между нами) писал мне что лицо Базарова совершенно не удалось. — Как тут прикажете не усомниться и не сбиться с толку? — Автору трудно почувствовать тот час на сколько его мысль воплотилась — и верна ли она и овладел ли он ею — и т. д. Он как в лесу, в своем собственном произведении.
Вы наверно сами это испытали не раз. — И потому еще раз спасибо. Вы до того полно и тонко схватили то, что я хотел выразить Базаровым, что я только руки расставлял от изумленья — и удовольствия. Точно Вы в душу мне вошли и почувствовали даже то, что я не счел нужным вымолвить. — Дай бог чтобы в этом сказалось не одно чуткое проникновение мастера, но и простое понимание читателя — то есть — дай бог чтобы все увидали хотя часть того что Вы увидели! Теперь я спокоен на счет участи моей повести: она сделала свое дело — и мне раскаиваться нечего.
Вот еще Вам доказательство, до чего Вы освоились с этим типом: в свидании Аркадия с Базаровым, в том месте где, по Вашим словам, недостает что-то, Базаров, рассказывая о дуэли, трунил над рыцарями и Аркадий слушал его с тайным ужасом и т. д. — я выкинул это — и теперь сожалею: я вообще много перемарывал и переделывал под влиянием неблагоприятных отзывов — и от этого может быть и произошла копотливость, которую Вы заметили.
Я получил милое письмо от Майкова — и отвечу ему. Бранить будут меня сильно — но это надо переждать, как летний дождик. Очень было бы мне жаль, еслиб я не застал Вас в Петербурге. — Я выезжаю отсюда в конце здешнего Апреля т. е. через месяц. — Теперь я могу наверное Вам сказать что я привезу Вам мою работу готовую — она не только сильно подвинулась, она приближается к концу. — В ней будет около 3 печатных листов. — Странная выходит штука. Это именно те "Призраки", из-за которых несколько лет тому назад, поднялась у нас пря с Катковым — не знаю, помните ли Вы это. — Я было начал другую вещь — и вдруг схватился за эту и работал несколько дней с увлечением. — Теперь осталось дописать несколько страниц.
Радуюсь успеху "Времени". Досадно что Вы не можете устроить правильную высылку журнала. Я это говорю не только из личного интереса, я ведь скоро сам вернусь — но для Ваших же выгод. — Русский Вестник высылается сюда правильно. — (Впрочем, Февральского Nомера я еще не получал).
Еще раз крепко, крепко жму Вам руку и говорю Вам спасибо.
Передайте мой усердный поклон Вашей жене и будьте здоровы.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
8. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 4-го мая 1862 г. Париж.
Воскресенье 4-го Мая н. с. 1862. Париж Rue de Rivoli, 210.
Любезнейшей Федор Михайловичь, дела — вовсе не интересные, но довольно важные задержали меня в Париже, дольше чем я предполагал; но я без всякого отлагательства выезжаю отсюда через две недели — и около 12-го Мая нашего стиля буду в Петербурге. Очень бы мне хотелось застать Вас еще там и обо многом потолковать. Повесть моя для "Времени", к сожалению, все еще не окончена — но может быть окончена в один день или в два — и я надеюсь сделать это в деревне. Доходящие до меня слухи об "Отцах и Детях" — только подтверждают мои ожидания: кроме Вас и Боткина, кажется, никто не потрудился понять, что я хотел сделать. — Гр. Сальяс, между прочим, упрекает меня зачем я не вывел взяточников, генералов и т. д. — чтобы объяснить Базаровых; как будто отрицательное направление есть явление частное — личное (все известные мне отрицатели происходят как нарочно из очень хороших семейств) — и как будто желая показать упадок дворянства, я не должен был взять именно лучших его представителей — в роде братьев Кирсановых и т. д. Я уже не говорю об упреках другого рода и часто противуположных, делаемых по Базарову — никто, кажется, не подозревает, что я попытался в нем представить трагическое лицо — а все толкуют: — зачем он так дурен? или — зачем он так хорош? Но об этом толковать нечего: если вещь удалась, она выдержит все эти нападки и выяснится наконец, а не удалась — провалится как нечто недосказанное и непонятное — туда ей и дорога! —
Меня М. А. Марковичь просила узнать: не желаете ли Вы поместить во "Времени" — ее повесть. — У ней есть одна, готовая, которую я читал, и которая носит на себе некий отпечаток ее таланта, со всеми его качествами и недостатками. — Называется она: "Пустяки" — и составит около 3 печатных листов. — Вещь хорошая и, я думаю, нелишняя в Вашем журнале. Ей дали в Русском Слове 250 р. сер. за лист — и она желает подобной же суммы. — Отвечайте мне пожалуйста, немедленно т. е. хотите ли чтобы Вам ее выслали на прочтение? — а увидавшись со мною в Петербурге, Вы мне скажете Ваше окончательное решение.
Будьте здоровы — дружески жму Вам руку и остаюсь преданный Вам
Ив. Тургенев.
Р. S. Очень жаль, что здесь Время не получается. — Другие журналы приходят же аккуратно.
9. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 2 августа 1862 г. Петербург
Четверг. <2 августа 1862 г. Петербург <?>>.
Любезнейший Федор Михайловичь, хотя я остался здесь на сегодняшний день — но мне не возможно быть у Вас. — А потому жму Вам крепко руку и говорю до свидания.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
10Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 27 марта — 8 апреля 1863 г. Париж.
Париж 27-го Марта/8-го Апр. 1863-го г. Rue de Rivoli, 210.
Любезнейший Федор Михайловичь позвольте рекомендовать Вам самым настоятельным образом подателя этого письма, Дмитрия Платоновича Ломачевского. Вот вкратце его история. Он воспитывался в Университете, занимался потом Литературой и был некоторое время корректором у Старчевского; захотел поехать во Францию для усовершенствования в языке и не получая от своего отца — довольно зажиточного, но старинного склада человека ни копейки, впал в крайнюю бедность. Мы здесь кое-как доставили ему средства возвратиться в Петербург, а теперь я обращаюсь к Вам: будьте так добры, помогите Г-ну Ломачевскому выбраться на поверхность воды. — Он вполне заслуживает Вашего участия и исполнит честно и добросовестно всякий возложенный на него труд. — Не можете ли Вы определить корректором при Вашем журнале? — Словом, я уверен что Вы не откажетесь помочь бедному человеку, честному, трудолюбивому — а я Вам буду от души благодарен.
Крепко жму Вашу руку и остаюсь
Преданный Ваш
Ив. Тургенев.
Р. S. Г-н Ломачевский уже напечатал две статьи в Русском Вестнике, написал повесть — и вообще имеет все нужное для исполнения фельетонных или других литературных работ.
11. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 25 (13) мая 1863 г. Баден-Баден.
Баден-Баден. Schillerstrasse, 277 25/13-го Мая 1863.
Любезный Федор Михайловичь, я потому так долго не писал Вам что мне хотелось сказать Вам что-нибудь положительное. Теперь могу Вас уведомить что я начал переписывать вещь — право не знаю как назвать ее — во всяком случае не повесть — скорее фантазию, под заглавием: "Призраки". — Она давно у меня задумана, но я долго за нее — да и ни за что — не принимался. Боюсь, как бы она не показалась слишком несовременной, чуть не детской — особенно в теперешнее тяжелое и важное время. — Впрочем Вы увидите сами — и если нужно, я напишу маленькое — извинительное; предисловие или вступление. Получите Вы ее недели через две или три. — В ней слишком два листа печатных, по моему расчету. — Я поселился здесь на все лето и надеюсь работать. В Париже я ничего не мог делать. — Пишите мне сюда. — Здесь легкий воздух и край прекрасный.
До меня изредка доходили Nомера Времени — и я Вас душевно благодарю за добрые слова, которые Вам и Вашим сотрудникам случается замолвить за меня.
Кончаю прозьбой, которая, я надеюсь, не отяготит Вас: Я должен моему хорошему приятелю Павлу Васильевичу Анненкову — 109 руб. 50 коп. сер. — Будьте так добры, выдайте ему эту сумму немедленно — в счет наших будущих сношений. — Живет он в доме Граве, на углу Владимирской и Графского переулка. — Если же он уже выехал из Петербурга, то перешлите пожалуйста, ему эту сумму в Симбирск. — Вы меня этим очень обяжете.
За сим кланяюсь всем вашим и дружески жму Вам руку.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
12. РАСПИСКА ТУРГЕНЕВА 18 февраля 1864 г. Петербург.
Получил от Августа Александровича Бергмана 500 (пятьсот) рублей серебром.
Ив. Тургенев.
18-го Февр. 1864. Спбург.
13. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 15 (3) октября 1864 г. Баден-Баден.
Баден-Баден Schillerstrasse, 217. 15-го/3-го Окт. 1864.
Любезнейший Федор Михайловичь, я все собирался отвечать Вам на Ваше письмо от 24-го Августа — но тут подошла охота — и я забыл о нем — в чем и винюсь перед Вами: другое Ваше письмо от 20-го Сент. напомнило мне мою обязанность, и я спешу ее исполнить. Начну с уверения, что мои чувства к Вашему журналу нисколько не изменились — что я ото всей души готов содействовать его успеху, по мере сил — и даю Вам обещание, первую написанную мною вещь поместить у Вас; но определить срок, когда эта вещь будет написана, мне невозможно — потому что я совершенно обленился — и более года пера в руки не беру. — Встряхнусь ли я наконец — единому богу известно — но если эта штука со мной случится — работа моя исключительно к Вашим услугам. Я часто думал об Вас все это время, обо всех ударах, которые Вас поразили — и искренно радуюсь тому, что Вы не дали им разбить Вас в конец. — Боюсь я только за Ваше здоровье, как бы оно не пострадало от излишних трудов. Мне самому очень и очень жаль, что я не вижу здесь "Эпохи", надеюсь лучше распорядиться с будущего года.
Передайте мой дружеский поклон всем Вашим сотрудникам — и примите уверение в искреннем моем участии к Вашей деятельности и привязанности к Вам.
Преданный Вам
Ив. Тургенев.
14. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 28 декабря (9 января) 1865 г. Баден-Баден.
Баден-Баден. Schillerstrasse, 277 28-го Дек. 1864/9-го Янв. 1865. Понедельник.
Любезнейший Федор Михайловичь, спешу отвечать на Ваше письмо. В желании моем содействовать, по мере сил, успеху Вашего журнала — Вы, я надеюсь, не сомневаетесь — но, пока, это только в будущем. — Даю Вам честное слово, что у меня нет решительно ничего, не только готового, но даже начатого. — Рассказ под названием "Собака", о котором была речь в разных журналах, действительно существует и находится теперь в руках П. В. Анненкова; но я решился, по совету всех моих приятелей, не печатать этой безделки (в несколько страниц), — которая, сверх того, говоря без обиняков — не удалась мне. Это подтвердит Вам П. В. Анненков. Поводом же к распространившемуся слуху о ряде подобных рассказов — послужила фраза, прибавленная мною к заглавию "Собаки" — а именно: "Из вечеров e Г-на Ф.". Анненков сам Вам скажет — что явиться мне теперь с таким вздором перед публикой — значило бы окончательно добить всякий свой кредит. — Повторяю, я могу теперь только сочувствовать Вам, удивляться смелости, с которой Вы, в наше время, беретесь за литературное дело — и желать Вам здоровья и сил — но больше ничего. Поверьте мне — это не фраза, которую автор говорит редактору — это сама истина, которую отрезвленный человек сообщает уважаемому им приятелю. Я распорядился в Берлинском почтамте о высылке мне "Эпохи"; сам же я думаю прибыть в Петербург в течение Марта месяца. — Надеюсь застать Вас бодрым и здоровым — а до тех пор примите уверение в моей искренней привязанности и преданности.
Ив. Тургенев.
15. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 21 февраля (5 марта) 1865 г. Баден-Баден.
Баден-Баден. Schillerstrasse, 277 5-го Марта / 21-го Февр. 1865. Воскр.
Любезнейший Федор Михайловичь, спешу известить Вас что я получил Ваш вексель в 300 р. и благодарю Вас. Я бы конечно не стал Вас беспокоить, еслиб свадьба моей дочери со всеми своими предвиденными и непредвиденными издержками не заставила бы меня постучаться во все двери. Надеюсь, что эта уплата не слишком Вас стеснила. —
То, что Вы говорите о Вашей деятельности просто пугает меня, обленившегося Баденского буржуйя. — Очень сожалею, что здоровье Ваше неудовлетворительно. Смотрите, не надорвитесь! Возьмите лучше себе молодого и деятельного помощника по исполнительной части. Эта издержка окупится с лихвой.
Я не потому не решаюсь печатать "Собаку" — что эта вещь маленькая — а потому, что она мне, по общему приговору друзей моих — не удалась. Лучше помолчать, чем заговорить худо.
Из писем Анненкова — я замечаю, что в последнее время литература как будто оживилась: он говорит мне о романе Толстого, о драме Островского. Хотелось бы все это почитать — но видно придется отложить до моего возвращения, которое никак не будет позже 15 — 20-го Апреля. Тогда я познакомлюсь и с Вашим журналом.
Желаю Вам всего хорошего, начиная с здоровья — и дружески жму Вам руку. Преданный Вам
Ив. Тургенев.
16. Ф. М. ДОСТОЕВСКИЙ — И. С. ТУРГЕНЕВУ И РАСПИСКА ТУРГЕНЕВА 8 (20) августа 1865 г. Висбаден.
20/8 Августа <1865. Висбаден>
Благодарю Вас, добрейший Иван Сергеевич, за Вашу присылку 50 талеров. Хоть и не помогли они мне радикально, но все-таки очень помогли. Надеюсь скоро возвратить Вам. Благодарю Вас за пожелания, но они отчасти не удобоисполнимы для меня. Да к тому же я простудился вероятно еще в вагоне, и с самого Берлина чувствую себя каждый день в лихорадке. Во всяком случае надеюсь весьма скоро с Вами увидеться. А покамест искренно жму Вашу руку и пребываю
Ваш весь Ф. Достоевский.
50 талеров, данных мною Ф. М. Достоевскому я получил обратно.
Иван Тургенев. Париж. Март, 1876.
17. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ 28 марта (9 апреля) 1877 г. Париж.
Париж. 50, Rue de Douai. Понедельник 9-го Апр./28 марта. 77.
Милостивый Государь,
Федор Михайловичь!
Мой хороший приятель, известный литератор и знаток Русского языка, Г-н Эмиль Дюран, получил от редакции "Revue des Deux Mondes" поручение составить монографии (биографические и литературно-критические) о выдающихся представителях Русской словесности — и с этой целью отправился в Россию. — Вы, конечно, стоите в этом случае на первом плане — и он меня просил снабдить его рекомендательным письмом к Вам, что я исполняю с тем большей охотой, что личное знакомство с Г-ном Дюраном, как с человеком в высшей степени добросовестным, образованным и умным, не может не доставить Вам самим большое удовольствие.
Я решился написать Вам это письмо, не смотря на возникшие между нами недоразумения, вследствие которых наши личные отношения прекратились. Вы, я уверен, не сомневаетесь в том, что недоразумения эти не могли иметь никакого влияния на мое мнение о Вашем первоклассном таланте и о том высоком месте, которое Вы по праву занимаете в нашей литературе.
В надежде на радушие приема, которое Вы окажете Г-ну Дюрану и на Ваше сочувствие к самой цели его путешествия, прошу Вас принять уверение в совершенном уважении, с которым честь имею пребыть
Вашим покорнейшим слугою
Ив. Тургенев.